В НОМЕРЕ

НАДО УСПЕТЬ

Калейдоскоп жизни ленинградской писательской, научной, музыкальной интеллигенции 1970х годов крутится в романе Алексея ИВАНОВА «Крестословица». Не самый крупный писатель Константин Елагин берётся за романбиографию Тирана. Он не пользуется архивами, но у него чемоданы писем, разрозненных воспоминаний пока ещё живых свидетелей«сидельцев». Они уходят… Надо успеть. Но сомнения не покидают: «Тяжёлый чемодан Друскина переместился, наконец, в комнату Елагина. И вместе с ним здесь
поселился страх. С каждым документом, каждой рукописью или старой газетной вырезкой, извлекаемой из чемодана, страх перемещался вглубь, рождая внутри тревожный холодок… <…> Зачем лезу не в своё дело, зачем травлю себя страшным, смертным ядом воспоминаний очевидцев жизни тирана, когда ясно изначально, что понять ни эту жизнь современного Дракулы, питаемую исключительно кровью жертв, ни жизни жертв самих, шедших на убой, невозможно...»

«ЧТОБ САМА ЗЕМЛЯ БЫЛА КРАСИВА»

На страницах этого номера очень разные поэты. С неподдельной искренностью, когда хочется «допеть всё то, что не допето», признаётся в любви к Кавказу Дарья ВЕРЯСОВА. О трагических поворотах судьбы, о чём «сердце живое болит до сих пор» стихи Анны ДОЛГАРЕВОЙ. Темой любви к родной земле наполнена самобытная лирика Владимира КОЗЛОВА: « В букву заходит голос / и начинает петь». И психологические зарисовки Марии ЗАТОНСКОЙ тоже о нераздельности человека и природы, хотя «это так кажется —/ ничем не наполнен ландшафт».

ПОВЕСТЬ О СЕБЕ

Дневник Виктории ПОЛИЩУК «Пять минут до рассвета» — запечатлённое событие того, что ожидалось, но не состоялось. Личные, женские высказывания полны борений, но не с жизнью, а с самой собой, — воспитание Духа, которому отзывается Душа. Словно она призвана отвлечь от глубоко спрятанного трагизма одиночества. Философия личного бытия автора насквозь субъективна, но при этом доверчива и открыта диалогу. Жажда встречи проступает восходом, который постепенно поглощается закатом. Ожидание и разочарование существуют рука об руку. Изложено это изящно, слова будто парят, и не сразу ощущаешь, как всё это обрастает уроками мудрости с деликатной религиозностью.

«ВЫХОДЯ ИЗ ТЕАТРА, Я ПРОДОЛЖАЛ СПОРИТЬ…»

«Театр Наций, как всегда, был переполнен молодёжью, в основном девушками в вечерних платьях и на высоких каблуках, средний возраст плюс минус тридцать лет, для них, “целевой аудитории” театра, события и герои 80х, эстетика перестройки — это вообще древняя история, как в учебнике для средней школы, настолько древняя, что её вполне можно ставить в один ряд с тургеневскими нигилистами и народовольцами. Сравнивать одну древность с другой древностью и находить в них параллели и повторы — а, собственно, зачем?..» В рубрике «Правила игры» Борис МИНАЕВ размышляет о новой постановке «Отцов и детей». Перестроечные аллюзии, «наверное, я не видел ещё такого Базарова», песни Летова, диалоги из «Ассы»… Минаев читает спектакль как разговор о своём поколении: «Такой взгляд на перестройку, на её людей, конечно, вполне оправдан. Но соглашаться с ним всё равно не хочется…»