В НОМЕРЕ

ЦЕНА ПОДМЕНЫ

«Они чувствовали кожей — это лето будет у них последним, и жили так, чтобы оно запомнилось навсегда». Они — компания из 11б. Последний школьный год. Поиск идей и людей, за которыми хочется следовать безоглядно, и жизнь в этот огонь души подкидывает дровишек. Из чего же она складывается — «Формула свободы»? Море аллюзий — от «Доживем до понедельника» до «Географ глобус пропил». Роман взросления от Ирины БОГАТЫРЁВОЙ — лауреата студенческого «Букера»-2016.

ОПЫТ ПРОЖИВАНИЯ ИСТОРИИ

Отечественная история — латанная-перелатанная, искромсанная идеологическими ножницами и наскоро сшитая официальными историками разного времени — весьма запутана. Архивы уничтожались, досье вывозились тоннами, любые документы могли быть уничтожены, переписаны, подделаны, фальсифицированы. И живые свидетельства оказываются более достоверными, чем изувеченные, труднодоступные архивы.
Особенно трудны для изучения ключевые, горячие точки советского времени: главные пружины исторических событий плотно утянуты идеологической упаковкой. И тогда «исторические лакуны» свидетельствуют ярче любых документов.
Как объяснить, например, что осторожный и бдительный Ленин, зная об убийстве в Петрограде Урицкого, отправляется тем же августовским вечером без охраны на митинг?
Почему Свердлов сообщает в обращении «Всем, всем, всем…» о покушении на вождя еще до самого факта покушения и тут же занимает его кабинет?
Каким образом оказалась возле завода Михельсона несчастная полуслепая Фанни Каплан? Почему после коротких допросов на Лубянке ее - по распоряжению Свердлова - перевозят в Кремль, где комендант Кремля Мальков лично расстрелял Каплан и сжег ее тело в железной бочке на четвертый день после «покушения»? И кого расстрелял Мальков - была ли это Фанни Каплан или же какой-то ненужный свидетель и соучастник?
Где, наконец, оружие покушения? Что это за таинственные пули, начиненные ядом кураре, вдруг исчезнувшие потом?
Почему расследование покушения на вождя свернули и возвратились к нему лишь через четыре (!) года только для того, чтобы провести суд над партией эсеров? «Организаторы покушения» Лидия Коноплёва и Григорий Семенов раскаялись, а Коноплёва позже даже вступила в компартию…
Алексей ИВАНОВ работал над романом «Опыт № 1918» более пятидесяти лет, еще живы были многие очевидцы тех событий. Автор собирал разрозненные жизненные истории, случайные рассказы, разговоры, мемуары, дневники, письма, альбомы смолянок и воспоминания, воспоминания… Вел серьезную историческую работу.
Роман приподнимает дымовую завесу над прошлым. Ленин, Свердлов, Зиновьев, Урицкий, Володарский, Дзержинский, мистик, основатель СЛОНа (Соловецкого лагеря особого назначения), одна из черных фигур Октябрьской революции Бокий, великий ученый, на десятилетия обогнавший свое время Бехтерев, патриарх Тихон, настоятель Казанского собора Орнатский, – все это действующие лица и персонажи романа. И, конечно же, рядом с ними – «блистательный Санкт-Петербург», поставленный на колени голодом, разрухой, расстрелами, но все еще живой, не сломленный, не сдавшийся.
К сожалению, объективная история тех лет уже никогда уже не будет написана, но каждое свидетельство, каждая судьба, каждое вновь открывшееся свидетельство приближают нас к истине, достоверно оценить которую нам не суждено. И мы не оцениваем Историю, мы ее проживаем.
Роман публикуется в номерах 5, 6, 7 за 2017 год.

«ТОТ ЭКРАН НЕ БЕЛЫЙ…»

Три рассказчика в этом номере — три разных мира.
Елена ДОЛГОПЯТ, рассказ «Нина»: история молодого англичанина, приехавшего на стажировку в Россию и осмелившегося сойти с Ноева Ковчега музея кино в московскую жизнь, узнаваемую и не совсем реальную. Алиса ГАНИЕВА, рассказ «В гостях»: день рождения некоего Самого — с переодеванием и душевным стриптизом гостей. Вилюс МИЗАРАС, рассказы из книги «Амаркорды»: в их пронзительном пространстве, как на киноэкране, оживают те, кто давно уже покинул этот мир, — бабушка, брат и тот мальчишка, которым когда-то был сам рассказчик. Дебют в «ДН» живущего в Риге 78-летнего литовского фотографа и журналиста.

«…И БЕССРОЧНА ЖИЗНЬ, ПОКА ЖИВЁМ»

Какая она, современная поэзия? Ереванцы Шант МКРТЧАН и Эдуард САФАРЯН в переводах Георгия КУБАТЬЯНА, ташкентский поэт Сухбат АФЛАТУНИ, москвичи Илья ФАЛИКОВ и Ефим БЕРШИН не отвечают на этот вопрос — они являют собой голоса современной поэзии. «Потому что Бог на суржике не разговаривал», — заметил Ефим БЕРШИН в своем эссе о том, почему он начал писать. Но это уже другая рубрика — «ПЕРВЫЕ СТИХИ».

ОБ ИСТОРИИ, КНИГАХ И ПОКЕМОНАХ

«У нас же нередко решения принимают люди, облеченные властью, но не читающие книги. Иногда они напрягаются и говорят: «Я перечитываю Лермонтова», — или: «Я перечитываю Достоевского», — а я вижу их глаза и думаю: голубчик мой, да ты же их никогда и не читал…» Разговор с президентом Российского книжного союза Сергеем СТЕПАШИНЫМ ведет Наталья ИГРУНОВА.

МОСТ МЕЖДУ ЕВРОПОЙ И АЗИЕЙ

«В последние несколько лет политическая ситуация в Кавказском регионе вытеснена на обочину информационной повестки дня событиями вокруг Ближнего Востока и Украины... однако по-прежнему сохраняет свою стратегическую значимость», — утверждает историк и политолог Сергей МАРКЕДОНОВ, обозревая в статье «Россия на Большом Кавказе: в тени Сирии и Украины» самые последние события в регионе и оценивая их значимость для наше страны.

«СБИЛИСЬ МЫ, ЧТО ДЕЛАТЬ НАМ?..»

«Литературная динамика привела к той ситуации, которую я для себя определил как кризис тотального неучастия писателя в актуальной жизни», — диагностирует ситуацию критик Евгений ЕРМОЛИН в заметках о современном кросскультурном опыте «Распутье: русскоязычный прозаик в начале третьего тысячелетия» и пытается выявить точки опоры и просчитать перспективы.